Федор Конюхов,

63 года, Россия

«Я родился не для легкой жиз-ни, а для наслаждения ею через преодоление трудностей»

Самый известный российский путешественник рассказал, что важно для него в жизни.

Федор Конюхов — путешественник, яхтсмен, альпинист, полярник. На его счету уже несколько мировых рекордов: он Тихий океан, добирался до Северного полюса, покорял Эверест. А в марте этого года взял новую планку, на этот раз — . Вместе с Иваном Меняйло он пролетел 19 часов 10 минут, а это рекордное для России время.

«Моя Планета» представляет несколько высказываний Федора Конюхова о мире, семье, людях и творчестве, опубликованных в книге «Мои путешествия».

Я романтик , искатель приключений. Для меня находиться подолгу в море не составит труда, так как я его люблю почти как любимую женщину. Я хочу обойти земной шар три раза без захода в порты, но не стремлюсь ни к каким рекордам. Я хочу оказаться в океане один на один с ветрами и беспокойными волнами, разговаривать с птицами и животными, населяющими океаны, почувствовать вращение Земли и каждый день читать утреннюю и вечернюю молитвы, глядя на восходящее и заходящее солнце. Вот что тянет меня в это гигантское путешествие.

По неведомым мне причинам я родился не для легкой жизни, а для наслаждения ею через преодоление трудностей.

Многие представляют, что человек выходит на свет Божий только в больнице, где запах камфары и всяких лекарств. Вот и получается, что младенец — беспомощный ангел — наполняет свои легкие этим смрадом. Меня же мама родила под шум прибоя, моя грудь сразу наполнилась чистым солоноватым воздухом. А мои чуть приоткрытые глаза увидели восходящее из морской пучины солнце.

Что-то в мире меняется с огромной скоростью, а что-то стоит на месте. В компьютерах мы шагнули вперед, а вот кислородные маски совсем не изменились.

В тяжелые моменты я говорю себе : «Ну что, Федор, готов? Наоми Уэмуре было тяжелее». Я часто повторяю эти слова. Ведь Уэмура для нас, путешественников, — идеал, он постоянно утверждал «дух человека». Этот человек обладал сдержанностью и внутренней силой, он говорил: «Смерть — этот вариант не для меня. Я должен вернуться туда, где меня ждут, — домой, к жене». И добавлял: «Я непременно вернусь, потому что меня надо хотя бы иногда кормить».

Для многих людей нашей Земли Северный полюс — это просто географическая точка. Для меня же это слово-символ, с помощью которого я ищу ключ к тем тайнам, что издавна мучают путешественников.

Когда я подошел к Северному полюсу , мое сердце наполнилось благодарностью к нему. Путешествие через океан научило меня рассчитывать только на свои силы и побеждать самого себя. Трансарктическая экспедиция потребовала не только физических сил, но и душевного равновесия, и терпения.

Собираясь в одиночный поход на Северный полюс, я отдавал много времени и сил подготовке снаряжения, питания, навигации. На физическую тренировку времени не оставалось. Я понимал, что могу рассчитывать только на свой полярный опыт и собственные силы. И еще я надеялся на «шестое чувство» и на Господа Бога. Я знал, что за эту дерзость могу поплатиться жизнью. Каждый, кто решится идти к полюсу, должен знать границы своих возможностей, предельные нагрузки на сердце. А еще надо верить в свой успех и предназначение, что именно тебе суждено дойти до макушки земли.

Многие думают, что художник создает полотна , сидя в теплой мастерской. Не у всех так! Мои графические листы достаются мне иначе, мои работы — это события, мною пережитые и прочувствованные, это мои мысли, мое восприятие окружающего.

Люди, занятые мирскими делами , обычно разглядывают друг друга, копаются в чужой жизни, осуждают или стараются изменить жизнь близких людей и никогда не пытаются посмотреть на себя со стороны. А одиночное путешествие дало мне эту возможность.

В мире должно быть все красиво , и на красоту не грех смотреть. Красивыми должны быть названия городов, вещей.

Я молю Бога дать мне силы и здоровья, а больше всего — смелости для этого путешествия. И тогда можно будет спокойно умереть, зная, что в этом мире, на этой прекрасной Земле, где мне пришлось жить, я сделал то, что должен сделать каждый, — поднять планку способностей человека еще выше, чем она была поднята моими предшественниками.

РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ

На прощание он вручил нам по иконке – приложившись губами к каждой:

– Это Николай Чудотворец. Писана по моему эскизу. Такая же в космос отправилась.

Протянул с нежностью. В одной руке Чудотворец держал парусник, в другой – покоренный Конюховым мыс Горн.

В его старой книжке всякий год отмечен событием: “1953. Первый раз услышал запах сена. 1971. Первый раз меня хотели убить. 1977. Первый раз один ночевал в тайге. 1982. Первый раз рисовал обнаженную натуру…”

О Конюхове толкуют разное. Мы шли к нему, вооружившись цитатами. Среди них – реплика знаменитого яхтсмена Виктора Языкова: “Федор – личность уникальная, небеса ему прощали отсутствие профессионализма. Это можно объяснить только одним: он блаженный. Не надо его копировать”.

Вспоминать ее не стали – попав под обаяние Федора Филипповича. И вы бы попали. И вы бы забыли все скверное. У Конюхова прозрачные глаза. Говорят, люди с такими никогда не врут.

Его мастерская неподалеку от Павелецкого вокзала примыкает к часовенке. Бронзовые флотоводцы у входа. Андреевский флаг прямо на дереве. Таблички с именами погибших путешественников.

Сам Конюхов, который в декабре 2010-го был рукоположен в священники, встретил нас в рясе с могучим крестом. В комнатке живописный хаос – рюкзаки, иконы, недописанные картины. Чертежи яхт.

Говорил он, как никто, – будто в масло окуная каждое слово. “Лежить”, “идуть”, “знають”. “Квартирка”, “колбаска”, “опасненько”. Режиссер Кэмерон, опередивший с погружением на дно Марианской впадины, – для него “Камерун”. Мальдивы – “Мальвины”. И ничего с этим не поделать. Всё у Конюхова как-то по-особенному.

В минувший понедельник 60-летний Федор Конюхов улетел покорять Эверест, на который впервые взошел двадцать лет назад.

* * *

– Так как вас называть – отец Федор? Федор Филиппович?

– Федор Филиппович. Если фотографировать будете – рясу сниму. Не надо расписывать, что я священник. Мы занимаемся путешествиями. Спортом. Правильно?

– Ну да.

– Если б вы были из православной газеты – пришлось бы у Владыки брать разрешение на интервью. А что касается экспедиций – тут я никого не спрашиваю.

– Вы отправляетесь на Эверест. И, кажется, года два в России не появитесь?

– Может, два. Может, больше. Вся моя жизнь – сегодня приехал, завтра уехал. Я уж позабыл, как выглядит Красная площадь! На днях вспоминал – какая же она? Лет десять там не был.

– А в Мавзолее?

– Еще пионером, в 60-е.

– Недавно вы медкомиссию проходили. Никаких неожиданностей?

– Пока нет. Дай Бог. А то могли бы на Эверест не пустить. Он больных не прощает. Китайцы требуют справку у всех, кто старше шестидесяти.

– Вы как-то обмолвились, что каждый день пробегаете 54 километра.

– Времени нет столько бегать. Ежедневная у меня лишь молитва. Но когда бегу – укладываюсь в 7 часов 10 минут. Это не сильно быстро. Так, рысцой.

– Много людей вашего возраста покорили Эверест?

– Человека три. Я там впервые побывал в 1992 году. Поднимался со стороны Непала, Гималаев. А теперь пойду со стороны Тибета. Меня часто спрашивают: “Зачем тебе это? Какие цели, задачи?”

– Что отвечаете?

– Да просто люблю я Эверест! Соскучился по нему. Двадцать лет назад я был спортсменом, а сейчас все иначе. Нравится – иду. Не нравится – я бы не пошел. Такой возраст, что подчиняюсь одному Господу Богу. Телевизор у меня не выключается – смотрю день и ночь документальные фильмы про Эверест.

– Настраиваетесь?

– Да. Вот этот фильм про команду новозеландского гида Рассела Брайса. Он мой ровесник, 11 восхождений на Эверест.

– В сентябре на верблюдах пересеку пустыню Гоби с востока на запад. Две с половиной тысячи километров за восемьдесят пять дней. Будет у нас с товарищем из Южной Кореи шесть верблюдов. На двух – мы, еще четыре с поклажей. В апреле 2013-го отправлюсь на собаках к Северному полюсу.

– Масштабно.

– После этого, надеюсь, за три месяца пройдем всю Гренландию с севера на юг. Так делал великий японский путешественник Наоми Уэмура. А осенью на весельной лодке поплыву через Тихий океан.

– Десять лет назад на весельной лодке вы пересекли Атлантический океан. В чем разница?

– Прежде лодка была семь метров, сейчас – десять. Атлантический маршрут три тысячи миль, Тихий океан – восемь тысяч. Тогда управился за сорок шесть дней, в Тихом буду плыть сто шестьдесят. Если не отыщется генеральный спонсор, лодка пойдет на частные средства моих друзей из Челябинской области.

– Что за друзья?

– Путешественники-любители. Романтики. А экспедицию на Эверест финансирует Современный гуманитарный университет, там замечательный ректор. 76 лет, геолог по образованию. Сам подняться уже не может – так решил меня поддержать. Деньги даются под научную программу – им интересно, как будет себя чувствовать мое сердце. Обвесят датчиками, и вся информация автоматически начнет поступать в университетскую лабораторию.

– В чем коварство Эвереста?

– Все горы коварные. Эверест нужно уважать. Как в Святом Писании: “Если ты находишься здесь телом, но не находишься духом – сие бесполезно”. Когда забивал крючья в эту гору – до меня дошло: надо созреть духовно, чтоб молотком по нему стучать. Чтоб у тебя было право вбивать крюк в Эверест.

– Эверест – он живой?

– Конечно. Весь мир живой. Раньше мне, молодому, было сложно путешествовать. Слишком много тщеславия. С трудом переносил одиночество. Попробуйте провести сто дней без общения. Или двести, как в первых моих кругосветках. Не было ничего тяжелее одиночества! А сегодня я понял: нету на земном шаре одиночества. На Земле все живое. Тот же океан – в нем киты. Горы живые. Пустыня. В пустыне с тобой Господь Бог. И святые, которым молишься.

– Мы-то думали, вы после ста дней одиночества с веслом начинаете разговаривать.

– Никогда такого со мной не было. Я с детства верующий, чувствую Божье присутствие. Что ж мне с веслом говорить? Это вопрос настроя. Если б меня забросили в океан неизвестно на сколько – крыша и впрямь могла поехать.

– Как настраиваться?

– Я всегда настраивался на большее. Вот сооружали мне первую весельную лодку – я готовился к ста дням в океане. Хоть было предчувствие, что управлюсь дней за семьдесят. А пробыл сорок шесть. С яхтой точно так же. Я же знаю – земной шар крутится, в нем двадцать семь тысяч миль. За двести дней закрою круг и вернусь к людям. Всё!

– Вы писали в дневниках, что временами подкрадывалось безумие.

– Бывало. Но борешься, уходишь от безумия… Дневники – вещь откровенная, потому и написал.

– А водочку вы пьете?

– Не-е, она горькая. Мне бы что-нибудь сладенькое – шампанское, вино. В экспедиции обычно беру коньяк, разведенный со спиртом, и добавляю мед – чтоб послаще было. А сейчас обязательно в дьюти-фри куплю по бутылке коньяка и виски. В Катманду опасненько – грязь кругом, антисанитария. Перед завтраком непременно стопочку употребить надо. Я и в Эфиопии так делал.

– Если высоко в горах накатить – наверное, со стопки унесет?

– Там уже никто не пьет. Даже воду еле-еле в себя вливаешь. А она противная-препротивная, тебя выворачивает. Про еду на такой высоте и говорить нечего. Кислорода не хватает – и организм отказывается принимать пищу. Она не усваивается – камнем лежит. Поэтому, когда идешь на последний штурм, возьмешь с собой конфетку про запас, и всё. Я вообще-то человек закаленный, неприхотливый. Когда в 1989-м шли к Северному полюсу и закончились продукты, снег кушал! Убеждал себя, что есть в нем какие-то питательные вещества. Опять же все от настроя зависит. По молодости я и морскую воду пил.

– Фу, какая гадость.

– Так полезная! Витамины! От одной и той же пищи, как и от дистиллированной воды, устаешь. Хочется разнообразия. В долгом путешествии глоток-другой морской воды не повредит. Можно и в суп добавить.

* * *

– Говорят, на Эвересте много трупов.

– Он ими завален. Тела не разлагаются – превращаются в мумии, усыхают от солнца. Лежат почерневшие. На Эвересте тепла нет, летом минус 20, зимой – минус 40. Никаких мух.

– Что ж тела не снимают?

– Это так сложно – вы не представляете! Необходима специальная экспедиция, колоссальные деньги. Человек сам едва поднимается – а еще кого-то тащить на себе?

– Вы опытный. Сразу понимаете, из-за чего этот альпинист погиб?

– На Эвересте гибнут из-за сердца. Дыхалка, отек легких.

– Срывается мало кто?

– Да, срывы – редкость. Такой маршрут, что идут профессионалы. В какой-то момент начинается то, что альпинисты называют “зоной смерти”. На высоте восемь – восемь с половиной тысяч метров не знаешь, как поведет себя организм. Пойдешь раньше времени, не акклиматизировавшись, – плохо. Пересидишь – тоже плохо.

– Как правильно?

– Больше двух суток на высоте находиться не стоит. Единицы выдерживают около четырех. Я, кстати, встречался с нашей альпинисткой, вернувшейся с Эвереста. Фамилию называть не буду. Спросил: “Почему бы тебе не стать первой женщиной в России, поднявшейся на 14 восьмитысячников?” Она усмехнулась: “Федор, я раз поднялась – и некоторых друзей в записной книжке уже смутно помню. А через 14 восхождений перестану узнавать мужа и детей…”

– Шутила?

– Нет. При недостатке кислорода клетки головного мозга отмирают. А на восьми тысячах метров и выше с кислородом беда. Голова немножечко “плывет”, и проблемы с памятью после Эвереста – обычная история.

– Вы тоже на себе почувствовали?

– Разумеется. Постепенно все восстанавливается – но не до конца. Имена помнишь, а вот стишки какие-то забываются напрочь. Вообще на Эвересте очень тяжелый воздух. Невкусный. Идешь на яхте в океане или на лыжах к полюсу – хоть Северному, хоть Южному – и дышишь полной грудью! Воздух свежий, чистый! А в горах пахнет смертью. Не буквально, конечно – при подобной температуре трупный запах исключен. Просто обстановка такая, мертвых вокруг много…

– На ваших глазах люди гибли?

– Не раз. Часовенку рядом с мастерской я построил в память о моих погибших друзьях – моряках, альпинистах, путешественниках. Там перечислены тридцать две фамилии. Я всегда молюсь за них, за тех, кто отправляется в новые экспедиции. Все в руках Бога. К примеру, стоим вдвоем, между нами меньше метра. Вдруг с обрыва летит камень, который оба не видим. Он попадает в товарища – и тот умирает. А у меня ни царапины. Думаешь: “Почему он, а не ты? Чем я лучше? Ничем! Наоборот, он красивее, моложе, сильнее, детишек у него больше…” Как погиб Валера Кондратко? На Чукотке после экспедиции зашел последним в самолет, закрыл дверь и сел на ближайшее кресло. “Кукурузник” перегрузили так, что он рухнул сразу после взлета. Хвостом ударился о лед. Ни летчики, ни остальные пассажиры не пострадали. А Валере ручка от двери вошла в висок.

– Судьба.

– Человек был удивительный! О космосе мечтал. Готовился в отряде космонавтов… Или Саша Рыбаков. Та экспедиция к Северному полюсу складывалась мучительно. Авиация не поддерживала, все тащили на себе. Наступил день, когда еда кончились. Тогда впервые по-настоящему ощутил, что такое голод. Вот и кушал снег. А организм Саши не выдержал. Он умер у меня на руках. Я обнял его, замерзающего, пытался как-то согреть. Но был уставший, сморило. Просыпаюсь – Саша мертвый.

– Экспедицию прервали?

– Нет. Пошли дальше. И дошли! А тело забрал самолет… Или взять наше восхождение на Эверест с Женей Виноградским в 1992-м. Поднялись на восемь тысяч метров – погода испортилась. Спустились обратно. Через неделю новый подъем. А за это время там все наши палатки ветром унесло. Ставить новые не было сил. Экспедиция оказалась на грани срыва. Но тут разглядели единственную палатку, которая чудом уцелела. Когда забрались в нее, поняли причину “чуда”.

– И что за причина?

– Палатка принадлежала испанскому альпинисту. Он умер – и так прижал телом, что ветер сорвать ее не мог. В этой палатке провели восемь часов. Облокотились на труп – и вспоминали всю свою жизнь, гадали, удастся ли вернуться домой. Периодически толкали друг друга в бок: “Не спи!” Спать нельзя – велик риск не проснуться. При подъеме на Эверест считается, что погибает каждый третий. Говорю Жене: “Может, этот испанец и есть третий – который уже погиб за нас?” Наверное, так и было. Все прошло удачно. И 11 мая 1992 года в 13.15 мы стояли на вершине.

– Был на Эвересте хоть один священник?

– Не знаю. Владыка Иосиф, мой начальник, спросил: “Там будут твои чада?” Да, отвечаю. “Значит, и ты должен идти. У подножия Эвереста их благословлять. А раз они идут на вершину – и ты отправляйся наверх”. В моем роду много священников. Я сам учился в духовной семинарии и мечтал священником стать. Думал, годам к 50 это произойдет, но оттягивал, оттягивал – и стал в 58.

– В декабре вам исполнилось 60. Верите?

– Не верю! Кажется, что мне лет под триста!

– Смотрю, что успел за эти годы, – ну разве к шестидесяти столько можно? Не вмещается! И как-то запало мне в голову число триста. Вот оно подходящее.

– Пенсию оформили?

– Да, как положено. В метро бесплатно прохожу. Пенсия моя – 6355 рублей.

– Что-то маловато.

– Мне дополнительные “московские” не платят. Я же в двух институтах на полставки работаю, профессор. В транспортной академии преподаю безопасность судового мореплавания. Если уволюсь – буду тысяч девять получать.

– По Москве на метро передвигаетесь?

– Да, так удобнее. Хотя машина есть.

– Какая?

– Патриотичная. УАЗ-“Патриот”. Дают знакомые из дилерской компании. Через два года возвращаю. Но сам за рулем редко. Меня и в Москве-то почти не бывает.

* * *

– Когда-то вы планировали на 2012 год погружение на дно Марианской впадины. Но кое-кто вас опередил.

– Я за Камеруна порадовался…

– За Джеймса Кэмерона, режиссера?

– Ну да, Камеруна. Нестандартный такой человек. На батискаф ушло семь лет и семь миллионов долларов. Адекватная сумма. Это в России предела нет – если б затеяли проект, начали бы со ста миллионов… Я сидел и думал: наш бы Бондарчук не погрузился. А Камерун и за собственные деньги построил бы.

– После “Аватара”-то Кэмерон что угодно построит.

– И у нас могли бы построить. Что такое – семь миллионов? А батискаф его, по-моему, из угле-пластика. Легкий, маленький. На торпеду похож.

– Вы “Аватар” смотрели?

– Да. Мне как художнику нравится. Я все фильмы смотрю глазами художника. Сюжет не имеет значения – мне интересно, как поставлено. Какая картинка. Как смонтировано. Какие краски. Вот гляжу на Пикассо – меня не все трогает. Или Николай Рерих.

– Что Рерих?

– Очень люблю его как художника, писателя, путешественника. Но философия Николая Константиновича меня не трогает.

– Так ваша затея с Марианской впадиной жива? Или после Кэмерона и не хочется?

– А для меня не важно сделать что-то первым. В Марианской впадине побывало пока три человека. Вот было бы здорово, если б Камерун на Луну полетел! Уверен, осилил бы. Причем полетел бы именно частным образом – как сделал это с Марианской впадиной. Я вам вот что хочу сказать. В 70-80-х годах одиночек всерьез не воспринимали. Твердили, такой человек не вписывается в наш образ жизни. Или его в психушку стоит забрать. Все изменил Уэмура.

– Как?

– В 1978-м открыл эру одиночек. Доказал: одиночка способен делать то, что не сделаешь командой. Один поднялся на Эверест, один шел к Северному полюсу. Весь мир ему поражался. Но долго никто не решался повторить. Только в 1986-м француз Жан-Луи Этьенн один добрался до Северного полюса. А в 1990-м пошел уже я.

– Легенд про вас много. Кто-то считает, – вы небогатый человек. Кто-то думает, что Федор Конюхов – миллионер.

– Я очень богатый! Я позволяю себе то, что мало какой миллионер позволит. Это огромное богатство. Сижу и думаю – через несколько дней увижу Эверест! Потом пойду на собаках по пути Уэмуры, моего милого учителя и идеала! Дальше поплыву через весь Тихий океан! Сидел у меня как-то один губернатор, миллиардер. Камерун по сравнению с ним – ничто. Что-то говорил: “Мы тоже будем спускаться…” А я вижу – никуда, дорогой мой, спускаться ты не будешь. Деньги тебя захлестнули, семь миллионов на мечту не отдашь.

– Жалко вам таких людей?

– Да. Думаю: так всю жизнь и проболтается. Вот был у меня Зеленин, бывший тверской губернатор. Олигарх. В то время мог построить яхту, о которой я мечтаю, – чтоб обойти вокруг света за восемьдесят дней, поставить мировой рекорд. Сделать Россию океанской державой. Речь шла всего-навсего о 10 миллионах евро.

– При чем здесь Зеленин?

– Он тогда был президентом федерации парусного спорта. Не сделали. Сейчас он и не президент федерации, и не губернатор. А Камерун сделал! Как не уважать такого человека?! Вот вы, ребята, наведываетесь к олигархам наверняка чаще меня. Наведываетесь?

– Случается.

– В домах на Рублевке нет счастья. И не может быть. Богатство – это скука. Я за этих людей молюсь. Как в Священном Писании сказано: “Молитесь за обижающих, проклинающих и ненавидящих вас”. Меня не обижают и не проклинают. Так что за них тем более надо молиться.

– Вы ведь брали в напарники богатых людей – на коммерческой основе.

– Есть такое. Но это друзья. Вот стоит у меня яхта в Австралии, она прошла Антарктиду. Понятно, нужно перегонять в Европу и ремонтировать.

– Дорого?

– 130 тысяч долларов. Так я собрал друзей из среднего бизнеса, восемь человек скинулись по 15 тысяч. Поплыли, вместе прошли мыс Горн. И один сказал мне: “Я так счастлив – все это увидел! А до этого был на Мальвинах…”

– Мальдивах.

– Да. Был на Мальвинах с женой. Я засмеялся. Он кивнул: “Правильно, Федор, смеешься. Две недели мы отдыхали, те же деньги потратили, и все время в ссорах…”

– Смешно.

– А иначе на Мальвинах нельзя. Чтоб с женой две недели – и не ссориться. Человек от безделья начинает маяться. А мои экспедиции недорогие. Выйдем на улицу – стоят такие джипы! Они побольше, чем весельная лодка стоят! А что такое – джип? Ударили его разок, разбили – и всё. Нету джипа.

– Золотые слова. Вы однажды сказали, что из каждой экспедиции возвращаетесь с долгами.

– Экспедиция не может быть без долгов. Например, академия платит китайцам за мое восхождение. Но туда приеду, и начнется – фонарики, батарейки, продукты… Никакой зарплаты от спонсора мне не надо. Это грех – за Эверест получать премии или медали. Сам Эверест или мыс Горн – уже награда. Так и накапливаются долги.

– Загранпаспорт меняете ежегодно?

– Вот это смешная история. У меня недавно сорвалась любопытная экспедиция в Индию. Собирались проехать через дом Рериха, лже-могилу Иисуса Христа в Кашмире. Возвращается паспорт из индийского посольства – всем открыли визу, кроме меня. Нет, говорят, места, куда ставить. Паспорт еще годен, а страницы все использованы. Парни улетели, я остался.

* * *

– Со спонсорами вы работаете виртуозно. Отказы редки.

– А я вас научу. В 70-х зашел в рыбный порт Находки. Что-то просил на экспедицию. Передо мной другой проситель. Директор его спрашивает: “Ты на чем приехал? Какая машина?” – “Японская” – “А у меня советская. И еще должен тебе помогать. Вон Федор денег хочет – так пешком явился…”

– Разумно.

– Я это запомнил. Если просишь деньги на экспедицию – не стоит выделяться. Да и посмотрите – вокруг меня разве роскошь? Я живу не ради своего блага – ради экспедиций. Ради мечты. Ради идей. Без этого не смогу. Для чего тогда жить? Чтоб иметь машинку, квартирку, колбаску, пивцо? Одну и ту же работу с девяти до шести? Господи, какая скука! Я всегда живу будущим. Будущей экспедицией, будущей встречей с друзьями. Будущими картинами. Книгами. Планами. Прошлым жить не люблю: “А вот помнишь… А вот было…” Мне это уже не интересно. Ну было и было. Лучше подумать о том, что впереди. Мне даже картины больше всего нравятся те, которые еще не нарисовал. Но они созданы у меня в голове. Нарисовал – значит, высказал себя. А тут ходишь, размышляешь, предвкушаешь, в любую секунду можешь что-то поменять. Так же и с экспедициями.

– У вас семья, детишки. От жены упреков не слышите?

– Никогда! Разве что перед очередной экспедицией скажет: “Плохо, что ты снова надолго уезжаешь”. Ирина – доктор наук, профессор. С голоду мы все-таки не умираем. Я в двух местах преподаю, пишу картины, плюс пенсия. А особняк мне ни к чему, из любого подвала могу сделать мастерскую. У меня прежде и был подвал, хоро-о-шенький…

– Почему распался ваш первый брак?

– Люба с 90-х годов живет в Америке. Городок Беллингхэм – побратим Находки. Она тоже художник, у нее своя галерея. Вышла замуж за богатого человека. В те годы многие уезжали за границу. И мне предлагали остаться в США, Австралии. Однако я себя вне России не представляю. Сами посудите – ну какой из меня американец? Или австралиец? К тому же охватывает жуть от одной мысли, что умру за границей. Не знаю, задумывается ли об этом моя первая жена? А мне действительно страшно, что снесут на погост в чужих краях. Пусть буду на паперти сидеть – но на родной земле. Где жили мои предки, люди верующие, православные. Я совсем не против других религий. Не человек их создавал – так, видимо, угодно Богу. Потому что была бы на свете одна-единственная религия – люди пошли бы вразнос!

– Вы полагаете?

– Конечно! Не было бы сдерживающих факторов. Представьте – стали бы все христианами. Да мы бы так распоясались! А чтоб этого не случилось, Господь и болезни посылает. Ох, что без них люди творили бы! Ели бы все подряд, дрались бы, воевали… А болезни усмиряют нас в своих грешных желаниях.

– Мощи Андрея Первозванного и сейчас с вами?

– Они всегда со мной. Вот здесь, внутри креста. Крест, между прочим, особый – Николая Конюхова. Брата моего деда, он был священником. В 1918 году большевики замучили его до смерти. Сперва на морозе обливали водой, а после пустили пулю в лоб. Крест сорвали – наверное, думали, в мощевике какие-нибудь ценности спрятаны. Родственники сохранили – и мне передали. Видите, раньше большие кресты носили – нынче делают поменьше. Священники жаловались – дескать, тяжело носить. Прежде почему-то этого не боялись, не тянул крест…

– Вас трудно представить без бороды. Когда в последний раз ее сбривали?

– Лет в 25. Требовалась новая фотография в паспорт. А при советской власти для этого обязательно приходилось сбривать бороду. В семейном архиве сохранился снимок – годовалый Оскар, и я без бороды. Сын смеется: “Хоть увидел, какой у тебя подбородок”.

– Самый известный человек, который покупал вашу картину?

– Боб Хоук, премьер-министр Австралии. Тут вопрос в чем – мои картины покупают обычно коллекционеры. А коллекционер знает искусство, он не переплатит. Ты много попросишь – он посмеется: “Говори-говори, да не заговаривайся…”

– Премьер к вам сюда приезжал?

– У меня были выставки в Австралии.

– Что выбрал?

– Графика, северная работа. Или склон Эвереста, не помню… Давным-давно на выставке в Канаде подошел ко мне один из вице-президентов компании “Макдональдс”: “Картины мне нравятся, но хотелось бы посмотреть ваши наброски. Дорожная тетрадь сохранилась?”

– И?..

– Был у меня дневничок с набросками. Вот он, глядите. Папиросная бумага. Купил в Катманду, на Эверест с ним забирался. Увидел яка – нарисовал. Вот описываю, как мост переходим, градус такой-то… Канадец листал-листал, потом воодушевился: “Покупаю!” И так мне жалко стало этот альбомчик, что не продал. Даже торговаться не пожелал. Да и сколько за него дал бы? 500 долларов, 800?

– Рекорд – за сколько ушла ваша картина?

– 7-8 тысяч евро. Последнюю работу выставили на аукционе за полторы тысячи долларов, а продали – за 90 тысяч рублей. На эти деньги я приобрел снаряжение для Эвереста. Как раз хватило.

– Что за картина?

– Гора Аконкагуа. Человека, далекого от искусства, мои картины не тронут. Его интересует другое. Например, эту картину начал писать у подножия Аконкагуа, потом ее везли погонщики мулов. Она вся потрепанная. Рамы нет. Нужна такая картина человеку с Рублевки?

– Обижаетесь, если не хотят вашу экспедицию финансировать?

– Никогда! Сын подтвердит. Значит, что-то мы неправильно делаем, если людям неинтересно. Мертвый проект – и двигать его бесполезно.

– Восемьдесят дней вокруг света под парусом – проект не мертвый?

– Не удается пока яхту построить. Выходит, страна не созрела. Как и с Марианской впадиной. Вот мои французские друзья на тримаране обошли вокруг света за сорок дней – я радуюсь за человечество. Как Уэмура говорил о самом себе – “расширяю планку человеческих возможностей”. Я шел к Полюсу – ох, как мне было тяжело. Упаду, сил никаких, надо мной небо все в звездах – и думаю: “А Уэмура тринадцать лет назад дошел. Он был первый, и снаряжение хуже…” Встаю и шагаю дальше.

– Небо в звездах. Как романтично.

– Помню, в 50-е запустят спутник в космос – а бабушка моя восклицает: “О, масло полетело”. По радио передали – масло на орбиту вывели. Проверяли, что с ним станется. И бабушка решила: раз в магазинах его нет – в космосе будут выращивать. Недавно об этом вспоминал.

– Был повод?

– Шел на яхте вокруг света. У меня GPS, лежу, изучаю свои координаты – и думаю: “Э-э, бабушка, не права ты была. Правильно мы делали, что масло в космос запускали”. За счет космоса я и с Эвереста буду по спутниковому телефону разговаривать.

– Где самые красивые закаты?

– Очень красивые в пустыне, полярных льдах, Антарктиде… На том же Эвересте. Часто было желание, как у художника, – остановить мгновение. Да и в Москве красивые – но мы этого не видим, заняты другим. В первых кругосветках мне закаты пропускать было никак нельзя.

– Почему?

– Только по ним погоду предсказывал на следующий день. Как солнце сядет – такая и будет. До сих пор по привычке смотрю, проверяю тот прогноз погоды, который мне прислали.

* * *

– С сомалийскими пиратами сталкивались?

– Бывало. Первый раз – когда с Сейшельских островов перегоняли яхту Вадима Цыганова, мужа и продюсера певицы Виктории. Сопровождал нас военный корабль, плюс на борту было три морских пехотинца с оружием. Но пираты, которые сейчас фактически весь Индийский океан держат в страхе, все равно попытались взять яхту на абордаж.

– Как это происходит?

– Военный корабль не может идти прямо рядом с нами. Двигатель греется. У нас-то скорость 5-6 узлов, у него – в два раза больше. Поэтому он обгонит миль на десять, поворачивает, возвращается. Так кругами и ходил. Причем до Омана нам никак не могли перекинуть на борт пехотинцев – были сплошные шторма. Пересадили, когда зашли в порт на ремонт. У них с собой автоматы, ручной пулемет и “мухи” – гранатометы. И вот, в два часа ночи командир корабля по рации сообщает: “Федор, видишь пять точек на локаторе? К вам приближаются”. А у меня локатор маленький. Присмотрелись – действительно. По одну сторону с ревом несутся три катера, по другую – два. А корабль, как назло, далеко-о-о. Но оттуда начали стрелять трассирующими пулями – чтоб привлечь внимание пиратов.

– А пехотинцы?

– Они тоже палили из пулемета и гранатомета. Но закон запрещает им сразу стрелять в людей. Даже в пиратов. Сначала нужны предупредительные выстрелы. Вот они и долбили поверх голов. Правда, делали это с такой яростью, что за пару минут всю палубу завалило гильзами.

– Пираты отвечали огнем?

– Воздержались. Увидев, что на них огрызаются, развернулись и ушли. Второй раз видел их в Эфиопии, которая граничит с Сомали. Мы шли по пустыне на верблюдах в сопровождении шестнадцати вооруженных человек. Среди них двое – из охраны эфиопского президента. Мужички там простые, если что – тут же бьют на поражение. Никаких предупредительных выстрелов. Поэтому сомалийцы соваться к нам быстро раздумали.

– Животные вас атаковали часто?

– Не без этого. Тяжелее всего пришлось в 2009-м, когда в Монголии укусил клещ.

– Энцефалит?

– Еще хуже – боррелиозный. Целый месяц лечился. Был на грани. Но снова обошлось.

– Кирсан Илюмжинов рассказывал нам, как встречал инопланетян. Вы – не встречали?

– Думаю, Илюмжинов действительно их видел. Но он буддист. А я – православный. Считаю, все, что нас окружает, создано Богом. Включая НЛО и прочие явления, которые пока не разгаданы. Ничего, придет время – все узнаем. Вот лет двести назад люди понятия не имели, что такое молния…

– Из последнего – что поразило вас?

– В 2010-м патриарх эфиопский отвез меня в уникальный храм. Он без крыши – но ни одна капля дождя туда не попадает. Триста километров от Аддис-Абебы, горная долина. Стоит с XIII века, а прежде на этом же месте были другие храмы, самый древний – еще до нашей эры. Вот как объяснить? За стеной льет как из ведра, а внутри – сухо. То ли место намоленное, то ли изначально по какой-то причине осадков там никогда не бывает. Люди увидели – и решили именно на том участке земли построить храм. Где грань этого чуда? Впрочем, много рассуждать на такие темы ни к чему.

– Почему?

– Люди по-разному воспринимают. Вот Илюмжинов решил рассказать откровенно о контакте с инопланетянами – а некоторые смеются. Хотя, уверен, кто-то об этом даже больше знает – но молчит.

– Вы же знакомы с бывшим президентом Калмыкии?

– Да, встречались во время экспедиции на верблюдах по Великому шелковому пути. Прилетаем в Элисту, нам говорят: “В четыре утра – на прием к Илюмжинову”. Я подумал – ослышался. Уточняю: “В четыре часа дня?” – “Нет-нет, утра”.

– Оригинально.

– Ладно, в гостинице завели будильники, приехали, – а в приемной полно народа! Ждут Кирсана Николаевича. Нас увидел, проводил к себе, чаем напоил. Рассказывал: “В восемь утра прилетит самолет – и отправлюсь в Англию”. Оказывается, для него это стандартный график. Мог всю ночь людей принимать, а утром куда-то улететь. Думаю: “Когда ж он спит?!”

– По словам Илюмжинова, четырех часов сна ему хватает. А вам?

– Не всегда. Хотя тоже сплю мало. Ложусь не раньше двенадцати. С двух до четырех просыпаюсь, чтобы помолиться. Дома к этому давно привыкли. Потом прикорну, а часов с шести – уже на ногах.

Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ

Федор Филиппович Конюхов (родился в 1951 году) - заслуженный мастер спорта, художник, этнограф, яхтенный капитан - в настоящее время является одним из известнейших путешественников в мире. Кажется, на путях земных для него не существует невозможного. Человека, обогнувшего земной шар, достигшего полюса, поднявшегося на Эверест, повсюду приветствуют как героя. Все это, да и многое другое, совершил Федор Конюхов! Чего стоит только программа "Семь вершин мира", в рамках которой он с 1992 по 1997 год последовательно покорил высочайшие пики всех континентов: Эльбрус (Европа), Эверест (Азия), массив Винсон (Антарктида), Аконкагуа (Южная Америка), Килиманджаро (Африка), пик Косцюшко (Австралия), пик Мак-Кинли (Северная Америка). Одного этого с лихвой хватило бы "для бессмертия".
А вот перечень основных его экспедиций помимо альпинистских:
1977 год - плавание на яхте по маршруту В.Беринга;
1981 год - поход на собаках через Чукотку;
1985 год - экспедиция по маршруту В.К.Арсеньева и Дерсу Узала;
1988 год - лыжный трансантарктический переход СССР - Северный полюс - Канада в составе международной группы;
1990 год - первым из русских путешественников в одиночку достиг Северного полюса;
1990 - 1991 годы (224 дня) - одиночное кругосветное плавание на яхте "Караана";
1992 - 1994 годы (508 дней) - вторая "кругосветка" на яхте "Формоза" с заходом в порты пяти континентов;
1995 - 1996 годы - одиночный поход к Южному полюсу с восхождением на массив Винсон.
Для полноты картины остается добавить, что и здесь перечислено далеко не все - только "избранное"...
Профессии путешественник нет. На путешественника нигде не учат. Можно быть профессиональным моряком, лыжником, альпинистом, велосипедистом, - но лишь некий неизъяснимый зов превращает тебя в вечного паломника. В свое время А.П.Чехов, человек, казалось бы, сугубо "домашний", внезапно ощутил этот зов. Не обращая внимания на общее недоумение, а то и насмешки, сорвался с места и через всю страну отправился на далекий угрюмый Сахалин, ибо не мог больше выносить того, что "мы только сидим в четырех стенах и жалуемся, что Бог дурно создал человека". Чуть раньше в статье о Пржевальском, тоже выдающемся путешественнике, он все объяснил: "В наше больное время, когда европейские общества обуяла лень, скука жизни и неверие, когда всюду в страшной взаимной комбинации царит нелюбовь к жизни и страх смерти, когда даже лучшие люди сидят сложа руки, оправдывая свою лень и свой разврат отсутствием определенной цели в жизни, подвижники нужны, как солнце. Составляя самый поэтический и жизнерадостный элемент общества, они возбуждают, утешают и облагораживают. Их личности - это живые документы, указывающие обществу, что, кроме людей, ведущих спор об оптимизме и пессимизме, пишущих от скуки неважные повести, ненужные проекты и дешевые диссертации, развратничающих... и лгущих ради куска хлеба, что кроме скептиков, мистиков, психопатов, иезуитов, философов, либералов и консерваторов есть еще люди иного порядка, люди подвига, веры и ясно осознанной цели".
Именно так - подвиг, вера и ясно осознанная цель.
Последнее путешествие Федора Конюхова было исполненно драматизма. Впервые русский участвовал в кругосветной гонке яхт-одиночек "AROUND ALONE", которая по сложности стоит на втором месте в мировой классификации. Гонка стартовала в сентябре 1998 года из Чарлстона (США) и включала четыре этапа: Чарлстон - Кейптаун (ЮАР), Кейптаун - Окленд (Новая Зеландия), Окленд - Пунта дель Эста (Уругвай) и Пунта дель Эста - Чарлстон. Автором проекта и спонсором Федора Конюхова выступил Современный Гуманитарный университет, арендовавший во Франции 18-метровую яхту. В продолжение всей гонки Федор имел постоянную спутниковую связь со своим штабом в СГУ - "береговой командой", состоящей практически из одного его сына Оскара.
Телекс от Федора (16 октября 1998 года, зона Долдрам, самое узкое место между Южной Америкой и Африкой): "Привет всем... Я попадаю из штормовых условий в полный штиль. Сейчас ветер 30 узлов, через минуту - всего 5. У меня даже минуты нет для отдыха... Руки разбухли от соленой воды, и я уже не могу дождаться, когда поймаю юго-восточные пассаты и войду с ними в Южную Атлантику. Французы называют это место "черной дырой". Я с ними полностью согласен... Меня несет к берегам Бразилии, такое ощущение, что Амазонка засасывает меня..."
Телекс (20 октября 1998 года): "Здравствуйте, мои хорошие... За последние сутки прошел 190 миль. Основная моя задача на сегодняшний день - это пройти край Бразилии, не меняя галса. Учитывая, что ветер идет с юго-востока, приходится биться за каждую милю. Яхте не нравится идти встречным ветром, ее огромный плоский корпус врезается в волны, вибрирует и гремит как барабан... Земли не вижу, но чувствую ее запах - запах скошенной травы..."
20 октября яхты начали пересекать экватор. Первым это сделал француз Марк Терселин, за ним француженка Изабель Аттисье, после нее - англичанин Майк Голдинг. Четвертым к экватору подошел Федор Конюхов. Из разговора со штабом по спутниковому телефону (25 октября 1998 года):
- Здравствуй, Федор, поздравляем тебя с пересечением экватора. Чем объясняется твое отставание от лидеров?
- Сказалась нехватка гоночного опыта. Вокруг света-то я иду в третий раз, но впервые - как участник международной гонки...
- Как тебе твоя яхта? Ведь ты до этого не водил спортивные яхты.
- Моей яхте 8 лет, по сравнению с яхтами соперников она, конечно, старовата... Иногда становится страшно, когда яхта при скорости 20 узлов выходит на глиссирование... Вчера ночью встретил судно - российское, из Петербурга, разговорились с вахтенным начальником по рации. Оказалось, что мы вместе в один год заканчивали Кронштадтскую мореходку, я на механика, а он на штурмана...
Дальше события приняли неожиданный оборот. У яхты Федора Конюхова начал отрываться 4,5-метровый 4-тонный киль. Идя встречным ветром и испытывая сильнейшие сотрясения и удары, яхта "слабела", грозя переломиться пополам. В яхту стала поступать вода. Гоночный комитет предложил Федору зайти в ближайший порт, что означало бы отказ от дальнейшего участия в гонке. Конюхов продолжал спускаться в "ревущие сороковые" широты, сообщив на берег: "на борту паники нет..." После этого отказал авторулевой, нарушилась система рулевого управления. Гоночный комитет еще трижды предлагал Федору Конюхову прекратить гонку, но он все же дошел до Кейптауна - буквально за несколько минут до установленного срока, по истечении которого последовала бы дисквалификация.
На втором этапе положение с яхтой не улучшилось. Федор Конюхов не успел прибыть в Окленд к назначенному сроку. Чтобы избежать дисквалификации, ему пришлось наконец выйти из гонки, попросив и получив разрешение продолжить плавание по официальному маршруту. Покидая гонку, Федор Конюхов выразил сожаление, но заметил при этом, что его основной целью является все-таки не гонка, а кругосветное путешествие, которое он и завершил 27 мая 1999 года в Чарлстоне. Лохматого и бородатого, его встречали сын Оскар и жена Ирина. Поскольку он перестал быть участником гонки, официальной встречи не было. Конюхова это не огорчило. "Я считаю, что участвовал в гонке, - сказал он. - Я соревновался с самим собой. Это и есть гонка. Здесь выигрываешь, даже если прибываешь последним..."
Федор Конюхов не стал гонщиком. Остался путешественником...

Сейчас я нахожусь на западном побережье Австралии, где Федор Конюхов заканчивает подготовку к очередной своей рекордной затее. На этот раз 64-летний путешественник решил в одиночку и без посадок на землю облететь вокруг света на воздушном шаре МОРТОН.
До этого только один человек в мире смог совершить такое путешествие, но лишь с шестой попытки. Американский миллиардер Стив Фоссетт в 2002 году обогнул Землю за 13 дней, 8 часов, 33 минуты. Команда Конюхова не ставит цели побить рекорд времени, но планирует осуществить кругосветный перелет с первого раза.
Старт перелета планируется осуществить буквально в течение недели и в эти дни проходят последние тесты с пробными запусками различных систем. Это, конечно, не самолет, но все же... Различного оборудования хватает, и проверить его нужно здесь, на земле.
Вчера я своими глазами наблюдал выкатку гондолы из ангара в городке Нортхэме, где идет подготовка экспедиции и тестовый розжиг газовых горелок, сегодня настраивали автопилот и системы связи с диспетчерами воздушного движения...
В общем, в ближайшие дни я буду рассказывать о подготовке к этому уникальному кругосветному путешествию.
Сегодня первый пост, в котором покажу эффектные фото розжига горелок на фоне австралийского заката и расскажу о самом проекте путешествия. А следующие посты будут уже больше технические и во всех подробностях.

2. Это гондола воздушного шара Федора. Наверняка все вы, когда слышите о воздушном шаре, представляете себе плетеную корзину, но уж никак не карбоновый куб, больше похожий на батискаф, чем на гондолу.
Но в случае с кругосветным перелетом, да еще и беспосадочным, о плетеной корзине и речи быть не может.
Дело в том, что плану путешествие займет от 13 до 15 дней, пролететь придется 33-35 тысяч метров и все это на высоте от 5 до 10 километров. Сами понимаете, две недели при температуре от -30 до -60 градусов, да еще и на экстремальных для жизни высотах не сможет выдержать ни один человек. При этом еще управлять воздушным шаром, лавировать в воздушных потоках, вести интенсивный радиообмен с авиадиспетчерами, есть, спать и т.д....
О самой гондоле я расскажу в одном из следующих репортажей, т.к. она заслуживает особого внимания, сами понимаете.

3. Сама идея кругосветного перелета вокруг Земли родилась у Федора Конюхова давно, почти 20 лет назад, когда Ричард Бренсон в 1997 году совершил уникальный на тот момент перелет сначала через Атлантику, а затем через Тихий океан.
Затем в 2002 был Стивен Фоссетт, который совершил 5 неудачных попыток осуществить кругосветный перелет и лишь на 6 раз ему это удалось. Но в те годы у Федора и его еще молодой команды не было серьезных спонсоров и поддержки и бюджет в миллион долларов выглядел просто нереальным, поэтому на долгие годы идея оставалась всего лишь идеей в списке желаний Конюхова.
Реализация проекта перелета началась два года назад, сразу после пересечения Федором Тихого океана. Он тогда финишировал в Австралии, и журналисты спросили: какой следующих проект? Конюхов ответил, что хочет вернуться в Австралию, но уже с новым проектом полета вокруг света на воздушном шаре. Финишировал он в мае, а уже в июле Федор с сыном Оскаром, который является руководителем штаба всех последних экспедиций путешественника, и одним из спонсоров полетели в Бристоль, где провели первые переговоры с фирмой Cameroon Balloons чуть ли не единственной в мире, которая способна построить шар для такого проекта.

4. Первый год переговоры шли достаточно сложно, бюджет вырисовывался очень не маленький - почти 2,5 миллиона долларов и на него нужно было найти действительно серьезных спонсоров. Ведь тот же Фоссетт, даже являясь миллиардером, в свой последний и удачный проект заручился поддержкой пивного гиганта Budvaiser, а кругосветный полет Бертрана Пикарда с Брайаном Джонсом в 1999 году в северном полушарии спонсировала знаменитая часовая марка Breitling.
Год назад такой спонсор у проекта Федора Конюхова появился. Ею оказалась московская компания Мортон - одна из крупнейших в России девелоперских компаний. Причем, решающим оказалось знакомство Федора с ее руководителем - Александром Ручьевым, который, как и Федор, ведет свой род из поморов. Так и получилось, что один помор помог другому помору осуществить давнюю мечту на воздушном шаре, который назвали МОРТОН, по имени компании Ручьева и названию северного ветра...

5. Не остались в стороне и другие компании: Toyota предоставила автомобили Toyota Hilux сначала в России во время подготовки и тренировочных полетов, а затем в Австралии в качестве официальных автомобилей кругосветного путешествия для транспортировки шара к месту старта, технического оборудования и других целей во время подготовки экспедиции, компания Breitling, изготовившая для Федора специальные часы с радиомаяком, Iridium, обеспечившая спутниковой связью, 1 канал и 1 образовательный канал, осуществляющие информационную поддержку, Русское географической общество и другие...

6. На постройку шара и гондолы ушло ровно 9 месяцев, столько же, сколько на вынашивание ребенка. Каждый месяц Федор с Оскаром летали в Англию контролировать процесс постройки шара и гондолы, подготовки технического оснащения и т.д.
Готовый шар с корзиной в начале июне были переправлены еще одним спонсором компание TNT из Бристоля в австралийский Перт, а затем в город Нортхэм, где техники компании Cameroon Balloons осуществили сборку гондолы, монтаж большого комплекса оборудования и посменно осуществляют его настройку и инструктаж Федора, который во время полета будет в кабине один и помощь ему оказать смогут разве что по радио.

7. На сегодня два техника компании Cameroon Balloons находятся вместе с нами в Нортхэме, заканчивая финальную настройку систем.
Один из них на фото. Это невероятно крутой парень - Пит Джонсон. Он ведущий инженер компании и лично поднимался на воздушном шаре в Канаде на высоту 10 тысяч метров, тестируя шар, который строили для перелета через Эверест. Причем, в открытой плетеной корзине!
Говорят, пилоты самолетов, пролетающих в тот день поблизости, видя практически неподвижный транспондер, не могли понять, что это за летающий объект на высоте 10 километров. И когда в ответ на запрос слышали "Flight Balloons", офигевали, не веря своим ушам...

8. Вот как будет выглядеть маршрут полета.
Старт из Нортхэма, Австралия, затем полет над сложнейшей зоной с очень плотным авиатрафиком Мельбурна и Аделаиды, Новая Зеландия, Чили, Аргентина, ЮАР и финиш снова в Нортхэме.
На вопрос, почему старт из Австралии, Федор Конюхов ответил следующее:
- Удобнее взлетать, конечно, из пустыни Сахары. Но в северном полушарии придется пересекать воздушное пространство Сирии, Афганистана, Пакистана... У них и разрешение получить сложно и нет гарантии, что тебя не собьют даже при наличии виз и документов. А поднявшись в Австралии, я полечу над океанами, мне придется всего пересекать территорию пяти стран Австралия, Новая Зеландия, Чили, Аргентина и ЮАР. Внизу «ревущие сороковые», справа Антарктида и полярные ночи, слева экватор. Есть еще и символический момент: «Мортон» - так называется мой воздушный шар - на языке поморов это северный ветер. И вот он полетит в южном полушарии, чего в природе быть не может...

9. Старт полета планировался на 25 июня, но пока откладывается из-за неблагоприятных погодных условий.
В Австралии сейчас зима, последние дни все время идут дожди, что исключает возможность разложить и надуть гигантский шар (он высотой 56 метров о нем я расскажу отдельно). Шар намокнет, а на высоте 5 км обледенеет, как обледенеют и все сложны системы снаружи гондолы, а это недопустимо. Кроме того, сейчас не очень удачно дуют ветры на полетной высоте шара...
В общем, команда продолжает тесты и ждет погодного окна, плотно взаимодействуя с австралийскими и бельгийскими метеорологами.

Следите за вечерними постами, все новое и интересное о подготовке экспедиции Федора Конюхова и ее старте будет появляться здесь каждый день.